Далеко не всегда люди приходят к психологу, чтобы справиться с плохими переживаниями. Очень большая часть работы это попытка справиться с переживаниями вообще. Вернее с их разностью.
Было бы проще, если бы мы жили в «однозадачном» мире – одно ощущение, одно чувство, один предмет в поле зрения. В таком варианте были бы свои плюсы – удовольствие было бы чистым и невероятно сильным. Минус – боль была бы ужасной и субъективно бесконечной. Собственно маленький ребенок примерно так и живет – чистая радость от кормления, от прихода мамы и страшная боль от голода, телесного дискомфорта.
Младенец еще не знает, когда сосет грудь, что мама решила через 2 недели прекратить кормить его грудью и это не омрачает его блаженство. Он не знает когда кричит от голода, что мама на кухне уже почти-почти согрела молочную смесь – он голоден целиком и полностью, нет мысленного островка на который он мог бы опереться.
Вырастая, мы получаем апргрейд до «многозадачности». Одновременно много ощущений и чувств. Да, конечно, что-то в один момент времени является фигурой, но при этом всегда есть фон, который состоит из множества разных идей, чувств, ощущений, отношений.
Адаптационные плюсы такой многозадачности очевидны. Представьте себе организм который полностью «влетает» в какое-то одно действие и все остальное для него в этот момент не существует. Долго он конечно не протянет… Это животное (сознание) будет съедено кем-то во время совокупления или созерцания красивой луны.
Минусы многозадачности – постоянная напряженная работа по обращению с разностью. Иногда у нас не хватает сил для того, чтобы сделать это в одиночку и тогда мы обращаемся к кому-то, кто может на час в неделю предоставить свое сознание в аренду для нашего «супа».
В чем собственно сложность?
Вот смотрите. Начнем с безобидного. Есть у вас знакомый какой-нибудь (пока не будем про близких) и он вам нравится. Внешне нравится. А вот как говорить с ним начинаете – раздражаетесь и злитесь, потому что он… ну там глупости какие-то говорит или интонации дурацкие.
Что делать? Отойти или приблизиться. Чтобы полюбоваться – поближе бы лучше подойти, а вот чтобы не слышать…
Дальше хуже. Есть у вас два знакомых (про близких всё таки не надо). Один такой симпатичный и другой тоже очень ничего. Внешне. И вот один стоит как бы слева от вас метрах в десяти, а другой как бы стоит справа. Тоже причем в десяти метрах. И надо бы к кому-то подойти, ну чтобы полюбоваться… а к кому?
Еще хуже. Что-то вы сделали. Никак с близкими людьми не связанное. Просто там на работе сделали что-то такое. И один коллега вас похвалил, а другой отругал. И вам приятно и неприятно. Вы, конечно, попробовали сказать себе, что один из них умный, а другой не очень, но вряд ли это вам помогло. И вам, повторяю, – приятно и неприятно.
Про близких людей я не буду ничего писать. Вы, надеюсь, уже сами содрогнулись.
И вот как я писал вначале – большая часть работы с психологом это попытка «переварить» и интегрироваться. Что это значит? Это ведь очень часто употребляемое слово в психологическом сообществе – «а потом мы синтегрировались» или что хуже «на интеграцию времени не хватило». Здесь интересно прочесть пару словарных определений. Мне приглянулись вот эти –
«Сторона процесса развития, связанная с объединением в целое ранее разнородных частей и элементов. Процессы интеграции могут иметь место как в рамках уже сложившейся системы — в этом случае они ведут к повышению уровня ее целостности и организованности, так и при возникновении новой системы из ранее не связанных элементов» [Философский энциклопедический словарь, 1983].
А вот еще более любопытное —
Объединение нервных импульсов, поступающих от множества синапсов, в теле нервной клетки. Идущие от одних синапсов импульсы вызывают возбуждение нервного волокна, а от других — его торможение; в зависимости от того, какие импульсы преобладают, нервная клетка активизируется и передает полученное сообщение или же такой ее активизации не происходит. [Оксфордский толковый словарь общей медицины, 2002 г.]
К этому определению конечно основной вопрос – куда деваются невозобладавшие нервные импульсы?
Итак, получается, что вот эта самая разность и наша «многозадачность» заставляет нас все время перестраиваться. Вот, неверно я тут грамматически написал… Не заставляет перестраиваться, а собственно перестраивает. Потому, что вообще-то мы не можем взять и силой воли-мысли убрать что-то из нашего сознания. Все что мы увидели-услышали-ощутили уже стало нами. Мы можем только сопротивляться этому, сожалеть о том, что что-то есть, чего раньше не было. И повторю – далеко не всегда речь идет о так называемых «плохих» событиях.
Самое забавное здесь это конечно работа психолога. Потому, что она в этом случае, на мой взгляд, выглядит так.
Клиент – Я вот такой вот. У меня в жизни вот это. Но тут недавно мелькнуло что-то. Но вроде прошло.
Психолог – Знаете, а ведь это теперь тоже есть.
Клиент – Нет-нет, что вы! Я же говорю – мелькнуло… Я вот такой, разве не видите!
Психолог – Да, вижу я, вижу… Вы вот такой. У вас есть вот это… А еще… вот это!
Клиент – Точно?!
Психолог – Ага!
Клиент – Мне это не нравится!
Психолог – Ага!
Клиент – Так не должно быть, это неправильно!
Психолог – Но есть.
Клиент – И кто я после этого?
Психолог – Позвольте я буду звать вас теперь… э-э-э…А как бы вы сами себя назвали?
Новое имя, новая форма это то чем заканчивается процесс интеграции. Психологически проще если эта форма уже известна и есть кто-то поблизости кто ее опробовал. Тогда к ним можно примкнуть и не чувствовать себя одиноко. Хотя это конечно иллюзия, потому что такая общность построена на искусственном выделении одного-двух признаков.
Сложнее – когда форма совсем новая (на самом деле всегда новая, но об этом лучше не думать) и тогда приходится справляться с одиночеством, стыдом и самолюбованием.
Технические моменты
Размышляя об всем этом я в очередной раз проникся симпатией к пост-контакту. А то часто в гештальтиской среде он затмевается ценностью «Контакт». И соответственно, вроде и работа «на границе контакта» часто воспринимается как более желанная, «правильная», гештальтисткая.
Но ведь по сути, когда клиент хочет поговорить с нами о своей жизни (а не о наших отношениях на втором году терапии) он хочет поговорить именно о том как он проживает пост-контакт.